В станице Советской Кировского района без ансамбля «Калинушка» невозможно представить ни один праздник. Семь прекрасных, удивительных певуний приходят по первому приглашению вместе со своим руководителем, баянистом и дирижером Михаилом Шевченко.
Лица, голоса, особый говор и стать… Этих женщин, настоящих казачек, не спутать ни с кем. Они разные, как и все люди, но в глазах и облике каждой – непередаваемая печать казачьего рода.
Перед одним таким выступлением мне повезло познакомиться с «калинушками». Несколько женщин сидят под открытым небом, в ожидании концерта, на одном из стульев – баян, как барин-боярин на почетном месте. Казачки тихонько переговариваются. Добрые глаза, лица, с которых, словно с открытой книги читается свое, пережитое, нелегкое… Каждую из них можно легко представить в разных ипостасях простой станичной женщины: пекущей блины на кухне, в огороде с тяпкой, на домашнем птичнике в окружении кур и уток, в палисаднике среди пышных георгин, в ярких платочках в церкви. Но в тот момент это были женщины, облаченные в голубые и красные казачьи «парочки». Станичницы, исполненные простого и строгого достоинства, но с природной горделивой статью, которую невозможно сыграть на публику. Такой можно именно быть. Они прихорашиваются, глядясь в большие окна столовой как в зеркала, ловко запрятывают волосы под бархатные шлычки, оправляют на груди длинные нитки бус. Настоящие модницы, какими всегда и были казачьи женщины, знавшие толк в нарядах.
Посмеиваясь, они подшучивают друг над другом:
– Валя! Знаешь, какая ты добротная казачка? Кровь с молоком!
– Да мы все такие!
– Что, Надя, накучерявилась?
– Ну а то, казаки ж со всего краю приедуть!
Женщины немножко смущаются в ответ на просьбу сделать несколько фотоснимков, но тут же с оживлением рассказывают, как часто раньше выступали в доме престарелых, но его теперь нет, укрупнили, а постояльцев перевели в другие учреждения.
Прошу вспомнить местную, исконно станичную песню. И сразу же отвечают:
– Конечно знаем, к нам в прошлом году приезжали этнографы и записывали ее.
Песня льется, разбегается на семь ласковых голосов, как многоводный ручей.
Ходила, бродила все Катюша по саду,
Рвала собирала спелый белый виноград. (2 раза)
Зернышки бросала все милОму на кровать. (2 раза)
Кушай, милый, кушай, спелый белый виноград! (2 раза)
А не будешь кушать, я не буду его рвать! (2 раза)
А задумал ты жениться, так женися, Бог с тобой! (2 раза)
А судьба тебя накажет разнесчастною судьбой! (2 раза)
Разнесчастною судьбою, да коварною женой!
Непередаваемый станичный говор, с выраженным мягким «г», с чуть подчеркнутыми окончаниями, очаровательными своей «неправильностью»: «спелай, белай»… Не зря говорят, что казачья песня – особое состояние сродни молитве. И невозможно его прочувствовать, читая нескладные на бумаге строки.
Живет, не умирает самобытная казачья песня. Ее исполняют прославленные академические коллективы, артисты с высшим музыкальным образованием. И от души играют песни далеких предков небольшие народные ансамбли, в которых по велению сердца и по зову крови собираются простые станичники. В небольших хуторах и поселениях, подчас утративших свои подлинные названия в силу исторических бурь, живут люди, обладающие родовой памятью. Что же, если не это самоощущение, идентификация себя с казачеством, вдохновляет их становиться хранителями устного, нематериального наследия?
Михаил Шевченко, руководитель ансамбля «Калинушка» рассказывает о своих «девчатах», как он величает станичниц.
– Мало их уже у меня осталось, было больше. Кто-то ушел в небесные станицы от нас… Мы учим известные казачьи песни, но они хорошо знают и местный фольклор. Эту песню про Катюшу и виноград нам Вера Владимировна Василенко принесла, это ее родовая песня. Вера – коренная казачка. Я большую часть жизни прожил на Кубани, был там руководителем школы искусства. Но сам отсюда, казак коренной, прадед мой был здесь регентом церкви, а дед знал Буденного. Я в своей жизни тоже пел в церковном хоре. По профессии я народник, балалаечник, еще владею домрой, баяном. Вернулся в свою станицу и живу на родине уже 25 лет. Собрал ансамбль и стараюсь сохранять местные традиции.
– А как вы выбрали этих людей?
– Они сами приходят. Это любители. Причем, от Бога. Народная культура такова, что надо очень любить это дело, чувствовать.
– Как подбираете репертуар?
– Сейчас помогает интернет. Бабушки приходят и говорят: Михалыч, мы нашли вот такую песню. И я подбираю для них тональность, распечатываем слова и учим.
– А они сами на голоса раскладывают?
– Нет, я пишу все партии. И в Ростовановке у нас трио, «Русская песня» – там все музыканты. Поэтому раскладываем на голоса по ходу пения, не по нотам и поем в три голоса. Было б четверо – в четыре бы пели. А бабушки мои играют на трещотках, маракасах, бубен есть у нас. Они сами себе аккомпанируют.
– Как считаете, они себя осознают, как потомков казаков?
– Несомненно, иначе бы они не ходили в ансамбль. Собираться и играть песни как положено – не так-то просто, это работа. Но это работа по любви, когда душа просит и иначе не можешь. Вот их ночью подыми, они все дела бросят и пойдут.
– Много таких, коренных в станице Советской?
– Наша станица всегда была в эпицентре исторических событий. Здесь проходили дороги на Моздок, на Галюгай. И много осталось казачьих корней, настоящих. В 2002 году я сделал молодежную фольклорную группу и была еще одна группа, очень старого состава, я тоже там аккомпанировал. Потом хор распался, люди же не вечные. Мы переняли их опыт…
– Откуда желание петь в людях?
– Была у нас такая казачка, Антонина Ильинична Серикова… Сказала однажды: как помру, чтоб вы играли песни на моих похоронах. Ее подруги сидели у гроба и пели песни, которые они раньше вместе исполняли. Знаете, как это трогательно было, как прекрасно? Человек лежит на смертном одре, а его провожают в последний путь песней! Песней его предков! Это не описать ничем. Это нужно видеть и помнить потом всю жизнь.
– Сегодня есть кому передать это наследие?
– Сейчас растет новое поколение казаков. Те, кто поднимал казачество 25 лет назад уже уходят. Молодым нужен новый импульс. А без казачьей культуры это невозможно сделать, будет уже не то: что угодно, только не казачество.
– Вы знали Лилию Александровну Якоби?
– Знали, конечно. Она нас всегда приглашала на все свои мероприятия. Мы следили за ансамблем «Лада», я использую в работе фольклорные сборники Лилии Александровны. Мы были очень близки по духу, по народности. Однажды на одном фестивале она к нам подошла и расцеловала нас: спасибо вам большое, что вы пели правильно, аутентично! А уж от нее такую похвалу заслужить дорогого стоило. Так что живем, здравствуем, стараемся.
Наталья Гребенькова для ИА “Казачье Единство”
Комментарии:
Пока нет комментариев.
Оставьте первый комментарий.