Архиепископ Феофилакт: «Казачий уклад должен заключаться в традициях церковной православной жизни»

Пять лет назад решением Священного Синода, на территории исторического проживания многих народов, в том числе, терского и кубанского казачества, образована Пятигорская и Черкесская епархия. Какие проблемы есть в современном казачестве, какова его сегодняшняя роль в обществе, чего удалось достичь за эти годы и что необходимо сделать, чтобы поднять казачий авторитет, – об этом в интервью потомственного казака архиепископа Пятигорского и Черкесского Феофилакта.

– Владыка, сегодня в силу многих исторических причин утрачена роль казачества как защитника российских рубежей. Где, на Ваш взгляд, казачество могло бы наиболее комфортно себя чувствовать и проявить?

– Казачество – это не ответ на потребность общества в чем-то. Казачество – это выражение традиции, в которой живет человек. Я совершенно не согласен с тезисом, что казачество это всегда военизированное подразделение. Я не стал бы ставить обязательный знак тождества между казачеством и военной службой. Потому что казаком может быть и врач, и писатель, и учитель, и священнослужитель. Казачество – это образ жизни, ее уклад, который равен по силе, глубине и самобытности традиции национального характера, национального проявления. А на вопрос, где бы себя казачество наиболее комфортно чувствовало, пусть дадут ответ сами казаки. Этот вопрос относится именно к ним. Мы пережили и переживаем большое количество разного рода событий, в которых всегда призыв к гражданам своей страны остается одним и тем же – верность своему Отечеству. Служба на благо своего Отечества, какой бы она ни была – с оружием или с учительской указкой в руках. Служить Отечеству – одна из граней воспитания, которое вложено в казака. И, конечно же, казакам необходимо сохранять свою самобытность, культуру, которая, к большому сожалению, очень мало поддерживается среди самих казаков. И нередко выражается только в обрядах, связанных с теми или иными событиями. Я проиллюстрирую свою мысль примером. Мы говорили, что было бы совершенно правильно и очень хорошо, чтобы на свое венчание в храм казак приходил бы в казачьей форме. Или чтобы детей из казачьих семей приводили на крещение родители в казачьей форме. Но, к большому сожалению, за этот пятилетний период мне известны только единичные случаи, когда на это предложение последовал ответ самих казаков. Это говорит, прежде всего, о некоей трансформации понимания самими казаками уклада их жизни.

– Когда пять лет назад Вы пришли на Пятигорскую кафедру, какие проблемы казаков Вы увидели и отметили для себя, прежде всего?

– Уже прошло четверть века, как казачество возрождается. И когда мы слышим фразу о возрождении казачества, сами казаки задаются вопросом: а что же было возрождено? Когда мы встречаемся, я постоянно слышу от казаков претензии. К кому угодно, но только не к самим себе. Мне доводилось бывать на разных встречах и казачьих кругах. И всегда дискуссия начинала заходить о ком-то. К кому-то предъявлялись претензии и требования, какие-то надежды и пожелания. А внутреннего обращения к себе не было. Мне кажется, именно отсюда берется очень глубокий и питательный корень многих проблем. Когда казачеством не ставятся задачи перед самим собой, в том же духе воспитывается молодая поросль. Если взрослые люди говорят, что нам должны или нам обязаны, то и молодежь растет в такой же системе ценностей. И, к большому сожалению, этот развивающийся комплекс собственной несостоятельности очень многое портит. Я часто говорю об этом с нашими атаманами. Давайте, для сравнения, посмотрим на Церковь как на религиозную организацию. Мы делаем то, что должны делать, в том числе, и как граждане своей страны. Не ожидая инициативы от кого-то, а проявляя ее. Мы рассчитываем, прежде всего, на собственные силы и на поддержку неравнодушных людей, которых, слава Богу, немало. И я благодарен за любую посильную помощь. Даже самую скромную. Всем тем людям, которые откликаются на наши социальные проекты. Важно понимать одно: если мы хотим, чтобы проектам помогали, нужно, чтобы сами эти проекты просто были. А когда возникают какие-то проблемные вопросы, мы вступаем в дискуссию. И, когда то или иное дело поднимается, тогда и подключаются государственные структуры, если это необходимо. Мы захотели и за эти пять лет освятили сорок храмов, помогли более шестистам женщинам в «Доме мамы», а не ждали, что кто-то это сделает. Потому что мы по-другому не можем. Это наша природа – делать и помогать. Было бы хорошо и у казаков развить эту природу, которая перестала бы руководствоваться внутренним ощущением обиды, а переместилась бы в совершенно другую, конструктивную и деятельную плоскость.

– Часто ли казаки посвящают Вас в свои проблемы, просят у Вас совета как у архипастыря?

– К большому сожалению, многократное и частое общение с атаманами и простыми казаками заключается только в вопросах, связанных с решением каких-то экономических, политических или иных проблем. Я обращаюсь к своей памяти и не нахожу такого примера, чтобы кто-то из атаманов спросил, как ему поступить, с точки зрения Евангелия, в той или иной ситуации. Как ему воспитывать ребенка или как подготовиться к таинству исповеди или же к венчанию со своей супругой. Может быть, такие вопросы задаются духовникам, но лично я их не слышал.

– Однако есть положительный опыт взаимодействия Церкви и казачества, выраженный в совместных проектах. Какие традиции появились за эти пять лет?

– Это, прежде всего, казачьи станы, молодежные соревнования. Слава Богу, в последнее время удалось под знаменами нашей епархии и казачества участвовать в различных спортивных проектах, направленных на формирование здорового образа жизни молодежи. Я говорю не просто о физической подготовке. Главное в этих проектах – возможность активного общения священнослужителей с юными казаками. Я имел счастье видеть, посещая казачьи станицы, что среди причастников немало молодых людей, которые впервые услышали ответы на свои духовные вопросы именно в казачьих лагерях. Еще один этап – развитие и сохранение истории казачества. Когда меня спрашивают, в чем Вы сами казачество видите? – для меня лично это сохранение имен героев-казаков. На протяжении пяти лет существования нашей епархии действует комиссия по увековечиванию памяти послуживших Отечеству на благословенном Кавказе. Восстановлена памятная доска на месте захоронения генерала Николая Ивановича Евдокимова на территории Спасского кафедрального собора. Проводятся Губинские чтения в память о нашем знаменитом земляке, потомственном казаке, писателе и поэте, человеке удивительного таланта Андрее Терентьевиче Губине. Возрождено общество любителей казачьей старины, в которое мы вошли как соучредители, идейные вдохновители. Эти проекты как раз и являются для меня воплощением моего казачества как благодарной памяти о наших предках, которые на Кавказе жили и развивали казачьи традиции.

– И если говорить о положительном опыте, в числе сорока освященных храмов, которые Вы назвали, наверное, немало тех, что возрождены при непосредственном участии казачества?

– Особенно такая поддержка казачеством Церкви ощущается на территориях наших республик. Там действительно храм становится домом для всех. В том числе, конечно, и для казаков. А в некоторых из них, в помещениях воскресных школ, проводятся мероприятия казачьих общин, атаманские встречи, даже казачьи круги. И это вполне естественно.

– Владыка, что бы Вы пожелали казакам на будущее, ведь пять лет только первый этап в жизни епархиальной семьи, в которую входит православное по своей исторической сути казачество?

– Не только казакам, но казакам, наверное, в первую очередь, я хочу пожелать крепко держаться своей веры. Я хочу пожелать, чтобы сын в семье казачьей сначала научился складывать пальцы в троеперстие для осенения себя крестным знамением. Чтобы дочь, прежде всего, узнала от отца и запомнила на всю свою жизнь молитву «Отче наш». Я хочу пожелать нашим казакам, чтобы они были примером в своей семье, прежде всего, в вере. Потому как об этом замечательно сказал наш Первосвятитель – патриарх Кирилл, когда посещал наш благословенный Кавказ, казака всегда на Кавказе уважали как человека веры, а значит, верного и надежного. Пожалуй, это самое главное. И казачий уклад должен, прежде всего, заключаться в традициях церковной православной жизни. Тогда, возможно, и все остальное станет на свои места. Я нередко вспоминаю слова Иоанна Златоустого: «Поставьте Бога на главное место в своей жизни, и все станет на свои места».

Источник: «Лик Кавказа»